КНИЖНАЯ ПОЛКА НАТАЛИИ БЕЛЬЧЕНКО
Поэт и переводчик из Киева, обозреватель журнала «ШО» знакомит нас с современной украинской поэзией.
Юрко Гудзь. Навпроти снігу. Вибране. Київ, «Преса України», 2013, 400 стор.
Юрко Гудзь — «последний странствующий философ украинской литературы», как написал в предисловии к этой книге его друг, прозаик Владимир Даниленко, — погиб при невыясненных обстоятельствах в возрасте сорока пяти лет, в 2002 году. Один из его псевдонимов был — Хома Брут. По словам автора послесловия, неординарного литературоведа, также преждевременно ушедшей из жизни Нилы Зборовской, «Юрко возрождает украинскую исихастическую метафизику» («Исихия или тишина — это состояние Божественного бытия, оппозиционное социуму с его насильническим действием и агрессивным словом»). Сочинения Гудзя — тот самый случай, когда проза и стихи — внутренне едины. Гудзь, как и главные украинские поэты поколения 80-х, искал «новейшей метафизики для постколониального Возрождения»; недаром он надеялся на воплощение издательского проекта «Украинская реконкиста». Свою поэзию именовал «силенциографией». Нила Зборовская отмечает, что «сквозная в его творчестве метафизика Креста порождается глубинным чувством вины за всю прошлую мужскую историю...» Кроме того, «быть писателем для него означает чувствовать, что язык твоих умерших предков выбирает тебя своим инструментом, что ты являешься „голосом щезлого хору"1». Юрко Гудзь знал, «скільки черепів / уважних / нам дивляться / у збайдужілі / спини»2.
Мне посчастливилось слушать Юрка Гудзя. В его стихах чувствовалась настоящая мужская сила и открытость бродяжьей неприкаянности одновременно: «Душа вже ніц не хоче, / Обмерзла вся, тремтить... / Хоч трохи б десь зігрітись / I крила підсушить!»3 Он был поэтом-пророком: еще в поэме «Барикади на Хресті» (Хрест — Крещатик, многогранна «метафизика Креста» — Н. Б.) устами персонажа говорил: «Не бійтесь владних трупоїдів, / Не бійтесь їхніх водометів! / — На поміч нам вогонь прийде / 3-під Крут, Базару, Берестечка... <...> Пора, пора... Вже в наступ йдуть / Злютовані, стрункі ряди, / Держптахофабрики колони — / всіляки. „беркути", „омони"...»4
Но был он и глубоко лирическим поэтом. «Прокинутись в безжалісній кімнаті, / де стіни — обеліски самоти, / прокинутись від шуму зливи, / від шелесту дошу, / І більше вже не спати — / дерева темні покидають сад...»5. В российской лирике он мог бы, мне кажется, обнять как брата Леонида Аронзона с его «Деревья заперты на ключ, / но листьев, листьев шум откуда?» Должно быть, название книги Юрка по одноименному произведению — выбрано в знак постижения тишины снегопада, которая созвучна тайному безмолвию молитвы. Такая молитва спасает, наверное, от страха, что можешь утратить способность писать.
1 «голосом исчезнувшего хора». (Здесь и далее подстрочный перевод Н. Бельченко.)
2 «сколько черепов / внимательных / нам смотрят / в равнодушные / спины».
3 «Душа уже ничего не хочет, / Обмерзла вся, дрожит... / Хоть бы немного где-нибудь согреться / И крылья подсушить!»
4 «Не бойтесь властных трупоедов, / Не бойтесь их водометов! / — На помощь нам огонь придет / Из-под Крут, Базара, Берестечка... <...> 5 Пора, пора... Уже в наступление идут / Сплоченные, стройные ряды, / Госптицефабрики колонны — всевозможные „беркуты", „ОМОНы"...»
Наталья Бельченко. Рецензия на книгу Ю. Гудзя "Навпроти снігу", Новый мир, № 9 (1085), сентябрь 2015. - С. 212-213